Мы в нашей дождливой деревне Гадюкино по диалап-модему, находящемуся в компьютере, привезенном внуком "на выброс”, подключились однажды скучным осенним вечером к интырнету и прочитали удивительные вещи. Оказывается, что выдвиженец главной коммунистической партии страны на президентский пост - клубничный олигарх! Извините, а эта партия точно коммунистическая?

Впрочем, это ерунда по сравнению с тем, что мы прочитали, когда через час загрузилась вторая страница! Оказывается, есть такая партия под названием “Рабочая ..”, которая организует профсоюзы, активно цитирует Ленина и называет себя большевистской! Наш парторг Михалыч поначалу страшно обрадовался, надо же, большевики возвращаются, но потом сильно удивился, узнав, что "Рабочая" выступает только за экономическую борьбу. Дело в том, что он всю жизнь читал Маркса и Ленина в сельской библиотеке (других книг там не было) и знал, что “экономисты”-профсоюзники всегда были лютыми меньшевиками, с которыми как раз активно и боролись большевики, особенно Ленин. Может у "Рабочей" какой-нибудь другой Ленин? Или они не читали его книгу “Что делать?”, в которой автор на каждой странице материт такую политику, правда, цензура его мат запикала. А может им, как и кургинянцам, запрещают изучать Маркса? Или разрешают только выделенное и очищенное от палевного контекста?

Но даже это оказалось полной ерундой. На второй день непрерывных дозвонов, пожарив на раскаленном модеме яичницу, мы прочитали еще пару страниц этой “Рабочей партии" с мыслями ее организатора-профессора и его камрадов и обнаружили удивительную вещь: оказывается, военные, писатели, журналисты, художники и программисты - не пролетарии! Где они подобную чушь в марксизме вычитали, непонятно. Там всегда говорилось, что принадлежность к пролетариату определяет отсутствие средств производства и продажа наемного труда. Согласно новой методичке, управленцы и работники умственного труда (хотя туда включили даже парикмахеров) производят идеал, и поэтому близки к буржуазии, а вот фабрично-заводские рабочие производят материальное объекты чисто физически, поэтому только материальное производство является настоящим трудом, а мозгами шевелить это не труд, это идеалистическое занятие. Поэтому рабочий обладает правильным сознанием, а газетный писака нет. Физический труд с объектом труда только укрепляет правильное классовое самосознание, а умственный его разлагает. И только трудящийся физически является согласно их идеологии настоящим пролетарием, лишь он опора будущего государства.

А как же соединение умственного труда с физическим, то, на что Крупская положила пол-жизни? Не-а, не слышали.

Даже Михалыч, от скуки изучивший Маркса наизусть, не понял, откуда они такие утверждения взяли. Может им там в столицах нового Маркса завезли, с "Зарницей" и комсомолками? Может книжные черви из Мемориала откопали "в архивах" засекреченное издание? Ведь чего там только нет - от дополнительных томов ПСС Сталина, написанных им после смерти, до статистики по репрессиям, от которых трупов найти никак не могут. 

От попыток понять их утверждения, разболелась голова и даже не помогла пара литров самогона, сваренного на том же модеме. Мы даже пытались туда позвонить, когда модем задымился и издох, но нам сказали, что нужен какой-то "емэйл". На следующее утро в сумрачном состоянии души мы стали лечить остатками самогона последствия вчерашнего лечения, и вдруг дед Пахом вспомнил, что он в бурной молодости слышал эти идеи, и вспомнил где. Их разносили огнем и мечом модные люди в черных костюмах в стиле "милитари" от Хуго Босса, к слову, снова вошедших в тренд на Украине и Прибалтике в последние годы.

Как видим, мода циклична не только на шмотки, но и на идеи, новое это хорошо отмытое старое.

Автором этих идей был известный когда-то всему миру социалист.

И даже партия у него тоже называлась рабочей! Мало того, он так же требовал поддержки войн капиталистов против империалистов, а всех кто был против, клеймил предателями и изгонял из партии, ибо они не понимали текущей обстановки. Того же он требовал от профсоюзов - поддержки таких войн и исключительно экономической борьбы с владельцами предприятий. 

Высылаем вам на почтовых собаках вместе с этим письмом записки этого социалиста, которые Михалыч когда-то давно на всякий случай унес из библиотеки и схоронил на чердаке:

Разумеется, при нынешних наших порядках все эти наши предложения пока что неосуществимы. Нам тотчас же возразят, что нельзя же требовать, например, от сынка какого-нибудь государственного чиновника, чтобы он пошел в ремесленники только потому, что, скажем, сын действительного ремесленника оказался способнее его. При нынешних взглядах на роль физического труда такое возражение понятно. Вот почему наше государство и должно будет прежде всего добиться принципиального изменения самого отношения к физическому труду. Наше государство должно будет во что бы то ни стало покончить с нынешним недостойным отношением к физическому труду. Этого надо добиться, хотя бы для этого потребовались усилия целых столетий. Наше государство будет судить о человеке не потому, какую именно работу он делает, а по тому, каково качество его труда. Нынешним нашим умникам это может показаться чемто неслыханным. Еще бы! Ведь "труд" самого бездарного газетного бумагомарателя у нас считается сейчас более "высоким", нежели труд, скажем, интеллигентнейшего рабочего, занятого в точной механике. И только на том основании, что газетчик работает, видите ли, пером! Однако такой подход является вовсе не чем-либо естественным и обязательным. Его нам привили искусственно. Раньше к труду не подходили с такими критериями. Нынешние противоественные порядки являются только результатом общих болезней нашей современной чрезмерно материалистической эпохи.

С принципиальной точки зрения мы должны оценивать каждый труд двояко: любой труд имеет, с одной стороны, материальное, с другой стороны, идеальное значение. Его материальная ценность покоится в том материальном значении, какое данный труд имеет для жизни общества. Чем большее количество людей могут прямо или косвенно воспользоваться плодами данного труда, тем больше его материальная ценность. Это находит себе наиболее пластическое выражение в размерах того материального вознаграждения, которое получает каждое данное лицо за свой труд. С другой стороны, в отличие от этой чисто материальной ценности труда не следует упускать из вида и его идеальную ценность. Эта последняя измеряется не тем материальным значением, какое имеет данный труд, а только степенью необходимости данного труда как такового. Материальная польза от какого-нибудь крупного открытия конечно больше, нежели та материальная польза, которую приносит каждый день своей работой, скажем, обыкновенный чернорабочий. Но ведь наше общество одинаково нуждается и в услугах изобретателя и в услугах чернорабочего. Общество конечно делает материальное различие между пользой, какую приносит труд изобретателя и труд чернорабочего, и выражает это тем, что платит им различное вознаграждение. Но с идеальной точки зрения труд того и другого в глазах общества одинаков, раз только каждый из них в 378 своей области работает с одинаковой добросовестностью. И вот, оценивать каждого отдельного человека мы должны конечно именно с этой точки зрения, а не в зависимости от того, какое вознаграждение он получает. Будущее разумное государство поставит себе задачей давать каждому отдельному человеку работу, действительно соответствующую его способностям. Другими словами, наиболее способным людям будет дана соответственная работа. При этом под способностями будут понимать то, что действительно врождено человеку, то, что подарила ему сама природа, а не то, чему его с трудом кое-как обучили. В нашем государстве мы будем оценивать человека по тому, как именно он выполняет возложенную на него обществом задачу. Сама же задача будет возложена на него соответственно его способностям. Род деятельности, лежащей на отдельном человеке, в разумном государстве будет являться не целью его существования, а только средством. Каждый человек будет иметь полную возможность развиваться дальше и совершенствоваться, но конечно он будет делать это только в рамках общества, которое само построено на фундаменте государства. Каждый человек должен дать долю своего труда для упрочнения этого фундамента. В какой форме каждый данный человек работает для своего государства - это уже зависит не от него, а от природы, которая вложила в него ту или другую степень одаренности. От степени трудолюбия и добросовестности каждого отдельного гражданина зависит, вернет ли он честно обществу то, что оно ему дало. Тот, кто делает это с надлежащим трудолюбием и добросовестностью, заслуживает должного уважения со стороны общества. Пусть большее материальное вознаграждение получает тот, чья работа приносит большую материальную пользу обществу. Идеальная же оценка должна быть равна для всех, раз люди добросовестно выполняют возложенные на них обществом обязанности и тем самым честно отдают долг и природе и усилиям общества. С этой точки зрения отнюдь не позорным является работать в качестве самого обыкновенного ремесленника, но зато позорно быть, скажем, неспособным чиновником, зря поедающим народный хлеб. С этой точки зрения будет само собой понятно, что на человека не будут возлагаться такие задачи, для которых у него заведомо - не хватает соответствующих способностей. Только так получаем мы единственно правильный критерий общественных прав и преимуществ.

...

Конечно нам тут же будет сделано возражение, что идеальная оценка труда неотделима от материальной оценки его, что более пренебрежительное отношение к физическому труду объясняется более низкой оплатой его и т.д. Нам скажут далее, что более низкая оплата физического труда как раз и приводит к тому, что люди физического труда меньше пользуются культурными благами нации и что от этого страдает степень культурности людей физического труда. Нам скажут наконец, что люди потому и боятся физического труда, что ввиду его худшей оплаты он неизбежно приводит к тому, что работники физического труда являются менее культурными людьми и т.д. В этом будет много правды. Но из этого вытекает только то, что на будущее мы должны будем отказаться от слишком большого разрыва в оплате труда. Пусть не говорят нам, что это приведет к упадку производительности труда. Если бы единственным стимулом умственного труда было только высокое вознаграждение его, то это означало бы, что мы имеем перед собою печальнейшие симптомы величайшего распада. Если бы этот критерий имел господствующее положение во всей нашей прежней истории, человечество никогда не могло бы сделать своих величайших культурных и научных завоеваний. Ибо мы знаем, что величайшие наши открытия, величайшие научные работы, превосходнейшие памятники человеческой культуры - все это возникло отнюдь не в результате жажды высоких окладов. Напротив, все это зачастую становилось возможным только потому, что люди отказывались от земных благ, связанных с богатством.

Одной из задач нашего движения является уже сейчас провозгласить такую эру, которая обеспечит каждому человеку средства к достойному существованию, но в то же время создаст такие порядки, когда человек будет жить отнюдь не только для материальных удовольствий. Для этого между прочим мы проведем такую политику вознаграждения труда, которая даже самому последнему рядовому рабочему обеспечит возможность вести честную порядочную жизнь, если только он добросовестно исполняет свои обязанности. И пусть нам не говорят, что это только идеал, которого мы никогда не достигнем и который не мирится с нашими порядками на земле вообще.

Как видите, записки этого социалиста полностью совпадают с мнением “Рабочей партии": программисты и писатели не пролетарии, они застряли в идеальных сущностях, они не годятся на главную роль в будущем государстве, а пролетарием и уважаемым человеком может быть только человек физического труда, который работает с материальным объектом труда (в этот момент окосевший Пахом, из последних сил следивший за моей каллиграфией, встрепенулся и пощупал монитор).  И только он, наверно, будет иметь право голоса, по сравнению с бумагомарателем.

Мало того, тот социалист призывал к ведению уравниловки! Чтобы рабочие получали одинаково с инженерами.

К сожалению, он сильно пострадал от Сталинских репрессий, под давлением которых покончил жизнь самоубийством, а тело его, чтобы не досталось проклятому диктатору, было сожжено его последователями, до которых Сталин тоже таки добрался, после чего они были повешены. Но после него остался вот этот труд, отрывок из которого вы только что прочитали - автор венский художник-архитектор, не построивший ни одного здания, а книга имеет аббревиатуру “МК”, и к "Московскому Комсомольцу" не имеет никакого отношения - в нем вообще страх и ужас.

Выходит, “Рабочая...", это обычная шовинистическая партия, ее тезисы повторяют "МК" чуть ли не дословно. В “Рабочей партии” право голоса имеют тоже только рабочие физического труда! 

К слову, в фильме “Звездный десант” те же идеи злобно спародированы как обыкновенный фашизм (с одним отличием - право голоса имеют военные, а не трудяги), что было  широко известно всем на Западе, но последователи "Рабочей" даже в этом случае не увидели прямую аналогию!

А профессор из этой Рабочей академии, видимо, злобно глумится над своими учениками, он-то точно знает откуда эти идейки. Да еще сырым Гегелем травит, изверг, насчет которого Михалыч припомнил слова Маркса и Ленина о том, что 9/10 его "Логики" - порожняк. Короче, хлопцы, тикайте оттедова!

Вывод

Разделение труда на физический и идеальный - является классической фашистской идеей.

Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин не разделяли труд на физический и умственный. Идеи о том, что труд писателя является идеальным - это идеи фашистов, а не марксистов.

Марксисты выступали за равенство прав, но с разной оплатой труда, по его качеству и количеству, фашисты - за неравенство прав, но с уравниловкой в зарплате. А Ленин писал, что уравниловка это мелкобуржуазные фантазии, ничего общего большевики с ними не имеют.