Лишние люди такие лишние. Часть III и последняя

Автор публикации:
06.10.2017
Лишние люди такие лишние. Часть III и последняя

Часть Iчасть II

С точки зрения капитализма, XX век был поистине Золотым веком в истории этой формации. Производственные силы достигли такого уровня развития, когда один рабочий за смену на автоматизированной линии производит столько же товаров, сколько десяток его коллег всего сто лет назад не смогли бы сделать за неделю. При этом прибавочная стоимость, получаемая капиталистом с одного современного рабочего, многократно превышает ту, что мог получить его дед или прадед в своё время. Развитие техники и технологий позволило высвободить из сельского хозяйства и промышленности огромное количество людей и открыть совершенно новые области производства – производство так называемых «услуг». И если кто-то хочет заявить, что «услуга – это не товар», то пусть посмотрит на эту гистограмму распределения экономически занятого населения в 2013 году:

Занятость в сфере услуг составляет от 61 % (в СНГ) до 81 % (в США) населения. А теперь представьте, какие объёмы денежных средств обращаются в этой сфере. Они там появляются из воздуха? Нет. В сфере услуг производятся товары, которые по ценности для капиталиста не уступают промышленным товарам или товарам, произведённым в сельском хозяйстве. В этой сфере точно так же существует основной и оборотный капитал. Происходит точно такой же кругооборот капитала: денежный – производительный – товарный – денежный. И в процессе этого кругооборота точно так же образуется прибавочная стоимость, которая обеспечивает возрастание капитала. Если кто-то сомневается, то пускай обратит внимание на афишу любого кинотеатра. Разве очередной голливудский блокбастер считается продуктом промышленного производства? Или, может быть, его вырастили на грядках калифорнийские фермеры? А, тем не менее, в производство были вложены денежные средства, которые благодаря наличию у киностудии средств производства и рабочей силы превратились в товар, после продажи которого киностудия вернула вложенные деньги и получила прибыль. И точно так же капиталист, владелец парикмахерской для собак, в которой стригут собак других парикмахеров, оборачивает свой капитал, извлекая прибыль за счёт прибавочного труда наёмных парикмахеров для собак. Сфера услуг безгранична, при этом некоторые товары, произведённые в ней (например, те же фильмы), созданные лишь один раз, можно продать многократно. И упускать возможную прибыль из этой сферы для капиталистов было бы крайней степенью глупости.

Успокоенный моими речами читатель может задать закономерный вопрос: значит волноваться не о чем и капитализм всё расставит на свои места, невидима рука рынка, эффективные менеджеры и всё такое? Нет, конечно. Так называемая «невидимая рука рынка» без сомнения найдёт применение «лишним» людям, но исключительно для того, чтобы получить из этого максимальную прибыль для тех, кто этой самой «рукой» управляет. Я уже упоминал ранее, что на современном производстве капиталист получает гораздо больше прибавочной стоимости от труда одного рабочего, чем мог бы получать от десятков рабочих 100 или 150 лет назад. Почему так происходит? Вроде бы и рабочая смена уже не 12 часов, и заработная плата в относительных цифрах выше, чем заработок нескольких рабочих столетней давности. А сам рабочий живёт в несравненно более комфортных условиях, чем его предки. Наверное, всё это только благодаря машинам и внедряющимся в производство роботам? Отчасти это так, но только отчасти. Дело ещё и в самом рабочем. Теперь это уже не полуграмотный выходец из деревни, который и имя своё в расчётной ведомости мог написать с трудом. Современный рабочий приближается по уровню образования и технической грамотности к инженеру середины XIX века, а в некоторых случаях и начала XX. Только уровень жизни тех инженеров и современных рабочих в относительных цифрах уже несравним. А если взять современных инженерно-технических работников или научных сотрудников и сравнить их с коллегами конца позапрошлого – начала прошлого веков? Тот объём знаний, которым обладают нынешние инженеры или учёные превышает тот минимум, за который раньше капиталисты готовы были платить баснословные деньги.

Иной читатель сделать вывод: знания стали общедоступными и обесцениваются! Нет, обесценивается человеческий труд, в процессе которого эти знания применяются, а значит, увеличивается степень эксплуатации. Именно об этом писали классики, именно об этом сказано в учебниках по политэкономии. И этот процесс будет продолжаться, пока будет существовать капитализм. Работник в сельском хозяйстве, промышленности или сфере услуг будет вынужден иметь более высокую квалификацию, чтобы управлять более сложными машинами, применять в работе больше знаний, но уровень его жизни будет расти гораздо меньшими темпами, чем это предполагалось с его уровнем образования в прошлые годы. При этом расходы на обучение будущих работников несут не капиталисты, пожинающие плоды, а нынешние работники в форме налогов на доходы физических лиц, различных акцизов и сборов, а так же тех налогов, которые вроде бы и взымаются с капиталиста, но фактически являются частью неоплаченного труда этих самых работников.

Внимательный читатель, а тем более читатель, ориентирующийся в марксизме, может заметить: так разве это не является стиранием границ между трудом умственным и трудом физическим, о котором писали классики? Да, несомненно, повышение грамотности населения, повсеместное внедрение машин и перевод труда в промышленном производстве и сельском хозяйстве из разряда «работать руками» в разряд «работать головой» и есть то самое стирание границ между различными видами труда, а вовсе не то устаревшее понимание, которое вкладываю в этот процесс некоторые марксисты-гегельянцы, цитируя Маяковского:

В полях — деревеньки.
В деревнях — крестьяне.
Бороды — веники.
Сидят папаши.
Каждый хитр.
Землю попашет,
Попишет стихи.

Дотошный читатель может удивиться, а разве мои слова не противоречат истинно верному марксистко-ленинскому учению, что этот процесс должен происходить при социализме, да и Энгельс писал о том, что «настанет время, когда не будет ни тачечников, ни архитекторов по профессии и когда человек, который в течение получаса давал указания как архитектор, будет затем в течение некоторого времени толкать тачку, пока не явится опять необходимость в его деятельности как архитектора», то есть понимание о стирании границ у него было несколько иным? В ответ напрашивается встречный вопрос: а в чём противоречия? Во-первых, Энгельс не был футурологом и даже не пытался представить, что иной читатель может встретить слово «тачечник» впервые в жизни именно в этом тексте, а о том, в какой именно форме будет происходить это самое стирание границ, 139 лет назад было представить довольно сложно. Во-вторых, капитализм не застывшая во времени формация и возникновение некоторых черт, свойственных коммунизму, вполне естественный для его развития процесс. Равно как и в период феодализма возникли некоторые явления, ставшие неотъемлемой частью сменившего его капитализма. И чем больше таких процессов будет происходить, тем проще произойдёт смена формаций.

Вся эта истерика по поводу повсеместной роботизации является не более чем страшилкой для того, чтобы держать в тонусе работников и стимулировать их «работать ещё больше» или повышать квалификацию, чтобы постараться продать свой труд дороже. Да, в капиталистическом обществе это означает исключительно повышение уровня эксплуатации. Однако, та же самая роботизация является и шагом к коммунистическому обществу, когда освобождённый от монотонного физического труда человек сможет в полную силу раскрыть весь свой потенциал и заниматься тем трудом, который для него интересен и важен, а не тем, который может обеспечить его выживание. Вопрос лишь в собственности на средства производства…

Автор – Ярослав Подкопаев

капиталисты футурология

Оставить комментарий

Убедитесь, что вы вводите (*) необходимую информацию, где нужно
HTML-коды запрещены

Обратно в категорию Публикации

Похожие материалы

  • Что не так с Восточной Европой? Мигранты

    Считается, что Восточная Европа сейчас имеет более низкий жизненный уровень по сравнению с Западной Европой из-за проклятого наследия социализма. Пришли солдаты Советского Союза, которые массово изнасиловали его жительниц, испортив старательно выращиваемый европейский генофонд, насильно заставили её жителей массово бездельничать, введя социализм и приучив к мысли, что это хорошо и замечательно. Теперь, после сброса оков, они старательно пытаются покончить с остатками тоталитаризма, введя общеевропейские законы, но что-то пока каменный цветок выходит не очень, слишком много осталось остатков тяжкого наследия.

  • Попытка построения капитализма внутри социализма

    Будучи, таким образом, всё более вытесняемыми из области обслуживания государственного хозяйства, принуждённые перенести центр тяжести своих операций в область внегосударственных связей и отношений, сравнительно легко увеличив свою долю и своё влияние внутри отступающего в целом частного хозяйства, — капиталисты в СССР проявили при этом за последнее время заслуживающую внимания тенденцию. Я писал о ней зимой 1926/27 г. в «Правде» как о тенденции к созданию замкнутого круга капиталистического хозяйства с накоплением, нерегулируемым, по возможности, государством. Здесь своего рода попытка создать экономическое «государство в государстве», создать такую цепь связей, при которой некоторые хозяйственные процессы, от истоков возникновения до конечного потребления, целиком организованы были бы капиталистически. Нигде не приходить в соприкосновение с государством, ни на одном звене хозяйственного существования данного предмета не пропускать его через государственный аппарат, — такова «идеальная» схематическая постановка. В жизни эта схема далеко не во всех случаях осуществляется полностью, но в известных пределах, иногда довольно крупных, может быть наблюдаема сплошь и рядом. Одни частники производят какие-то товары, другие частники у них эти товары покупают и продают потребителю, третьи частники их же кредитуют. Распространена, например, такая цепь: сначала заготовка сырья капиталистами; потом переработка его на капиталистических фабриках или кустарями, которых капиталист снабжает сырьём; затем идёт организация капиталистами торговли соответствующими изделиями. И во главе всего этого — капиталистический кредит, который финансирует и играет решающую роль.

    (...)

    Смысл всех этих стремлений уйти в «собственный» замкнутый капиталистический круг весьма прост. Суть заключается в уходе от ограничения государством капиталистического накопления. Если бы капиталист основывал свои операции на легально получаемых государственных изделиях, государство могло бы давить на него определённой политикой цен и этим ограничивать размеры и темп накопления.

    С налоговой точки зрения уход в область, где не приходится соприкасаться с государственным хозяйством, также затрудняет контроль и возможность регулировать и ограничивать накопление налогами. Мы у себя в области государственного хозяйства сознательно ограничиваем накопление, чтобы не налагать на население слишком тяжёлое бремя. А капиталисты, устраиваясь в «замкнутом кругу», стремятся обеспечить себе значительно более высокий и более быстрый уровень и темп накопления.

    Объективно, если бы такая линия могла восторжествовать как нечто длительно-постоянное, она означала бы непрерывное повышение доли капитала в общем имуществе страны за счёт уменьшения доли пролетарского государства. Средства, какие государство не берёт с частного трудового хозяйства ради улучшения его положения, выкачивались бы у него капиталистами. Вот смысл тенденции к созданию капиталистами замкнутого круга внутри частного хозяйства, не соприкасающегося по возможности с хозяйственной деятельностью государства.

    (...)

    Эмигрировавшие за границу капиталистические белогвардейцы старой России возлагают большие надежды на создание «замкнутого круга», на большее накопление этим путём частного капитала сравнительно с государством и даже на достижение этим путём для частного капитала возможности побить «казённую промышленность». В «Экономической жизни» от 16 апреля 1927 г. т. Г. И. Ломов в статье «Народное хозяйство СССР в освещении совещания экономистов и промышленников старой России» сообщает об этом такие подробности.

    В декабре 1926 г. в Париже состоялось совещание бежавших из СССР за границу крупных фабрикантов и банкиров, в котором участвовали Рябушинский («костлявая рука голода»), Третьяков, Асмолов, Глинка и др. Участвовали также виднейшие белогвардейские буржуазные экономисты, как Струве, Гефтинг и т. п. Совещание обсудило сначала доклад о «современном положении промышленности в СССР» (постановлено, что замечаемый успех «достигнут вопреки советской власти» благодаря самодействующей работе «жизненных сил могущественного хозяйственного организма России»), а затем доклад В. Гефтинга — о роли частного капитала в хозяйстве нашей страны. В докладе этом Гефтинг обещает, что частный капитал экономически победит советское хозяйство, и указывает для этого следующий путь:

    «По мере того как советская власть пытается освободиться от услуг частного капитала путём создания казённого торгового аппарата и прекращения отпуска товаров частнику — усиливается стремление последнего путём объединения со своими естественными союзниками образовать замкнутую хозяйственную систему, состоящую из крестьян, кустарей, мелких промышленников и частника… Частник опирается на собственную производительную базу в лице кустарей и мелких промышленников — значит укрепляются его позиции в борьбе с государственными и заготовительными органами за скупку крестьянского сырья. Частный капитал более прислоняется к своему естественному союзнику — активной верхушке крестьянства».

    Однако этим радужным надеждам капиталистических белогвардейцев и их идеологов не суждено осуществиться. Ибо они не досмотрели малого — того же, чего не видят наши оппозиционеры, когда говорят о перспективах перерождения нашего хозяйства и партии, о перспективах захлёстывания нас частным капиталом и его политическими отражениями.

    При буржуазной диктатуре, как это имеет место в Европе, мелкое трудовое хозяйство предоставлено самому себе. Это означает, что на стороне капитала стоят вся мощь и все ресурсы возглавляемого им государства. А мелкое трудовое хозяйство обречено на распад, на подчинение капиталу, служит только обогащению и питанию капитализма. Никакая иная могучая сила не берёт и не может взять здесь на себя защиту мелкого частного трудового хозяйства от эксплоатации и от экономического подчинения его капитализмом.

    Совсем иное дело при пролетарской диктатуре, как это имеет место в СССР. Пролетариат жизненно заинтересован в недопущении прочного подчинения мелких трудовых хозяйств капиталу и капиталистической эксплоатации. От этого зависят крепость власти пролетариата и возможность прочного продвижения к социализму. Потому в странах пролетарской диктатуры на стороне мелкого трудового хозяйства против капиталистической эксплоатации неизбежно оказываются мощь и ресурсы государственной власти, сосредоточившей в своём прямом распоряжении и управлении почти все важнейшие узловые пункты (командные высоты) хозяйства страны. В такой стране попытка капиталистов создать «замкнутый круг» на основе мелкого частного трудового хозяйства заранее обречена на неудачу. Она может иметь лишь преходящий, временный успех на тот отрезок времени, пока средства и внимание пролетарского государства отвлечены были к другим задачам, ещё более первоочередным и ещё более неотложным. Именно это и имело место в прожитое нами первое шестилетие нэпа.

    Ю. Ларин. Частный капитал в СССР. Государственное издательство, 1927. С. 293-296.

     

  • Эволюция частного капитала в СССР

    Постепенное перенесение центра тяжести операций частного капитала в СССР из сферы государственного хозяйства в область хозяйства негосударственного за истекшее шестилетие может считаться твёрдо установленным фактом. В торговле это выразилось в преимущественном развитии операций с товарами негосударственного происхождения. В промышленности — в более быстром росте других видов капиталистической продукции сравнительно с промышленностью арендованной. Для частного капитала в целом — в увеличении доли его, посвящённой кредитному обслуживанию частного хозяйства, и в уменьшении процента государственных средств в сумме всех средств, какими располагают капиталисты для своей деятельности.

II Конференция АнтиДюринг Антиклассики Антимарксизм Арманд Бебель Бонч_Бруевич Великая Отечественная война Война без мифов Ворошилов Вышинский Горький Грамши Движение Джамбул Дзержинский Дикхут Дэн Сяопин Занимательная диалектика КПСС Каганович Калинин Киров Китай Коллективизация Коллонтай Крупская Ларин Лафарг ЛебедевКумач Ленин Либкнехт Лондон Люксембург Макаренко Маленков Мао Цзэдун Маркс Маяковский Молотов Мухин НЭП Носов Ольминский Орджоникидзе Партия Плеханов Покровский Попов РКМП РФ Революция СССР Свердлов Сталин Троцкий Фостер Фрунзе Ходжа Чжоу Эньлай Энгельс Ярославский войны госкапитализм государство деревня идеология империализм индустриализация интеллигенция история капитализм капиталисты классовая борьба колхозы коммунизм контрреволюция кризис культура левое движение марксизм материализм национальный вопрос образование оппозиция оппортунизм поздний СССР политэкономия потребление потреблядство пролетариат пропаганда религия репрессии социализм сталинизды троцкизм труд феминизм экономика