Что ж, первые предварительные итоги НЭП подведены. Владимир Ильич требовал от коммунистов перестроиться на новую работу, более выдержанную и настойчивую. Разъяснял, что НЭП является не соглашением социализма и капитализма, а новым витком борьбы между ними. Констатировал факт дополнительного отступления партии в этой борьбе – от товарообмена к свободной торговле, от госкапитализма к элементам частного капитализма – и требовал от коммунистов приспособиться к новым условиям, научиться торговать не хуже пройдох-нэпманов.

Я уверен, что Ильич прекрасно понимал неизбежность такого отступления еще на X съезде. Товарообмен – это по вашему что? Я тебе мешок муки, ты мне лемехи для плуга? Конечно, нет. Товарообмен – это рынок, это свободная торговля, товарно-денежный оборот, причем в масштабе не мешков, а тысяч и тысяч пудов. Это азбука политэкономии.

Ильич знал, что с допущением местного оборота неизбежно наступление частного капитала. Именно в этом – в росте капитала – заключается суть отступления. Вследствие этого  коммунистам придется идти в торговлю и конкурировать с моментально появившимся слоем частных капиталистов-купцов. Также он знал, что на почве рынка моментально вырастет ростовщический капитал, и придется конкурировать с ним – создавать госбанки для кредитования крестьян, оживлять кредитную кооперацию. И это все придется направлять коммунистам.

Но Ильич не хуже всего этого понимал, какую реакцию его предложения вызовут у некоторых «коммунистов». За примерами далеко ходить не надо – достаточно вспомнить идеи Троцкого о милитаризации профсоюзов, вызвавшие известную дискуссию, и его же упорное отрицание роли крестьянства. Пониманием необходимости отступления вплоть до свободной торговли тут и не пахло.

Троцкий на X съезде был далеко не один, у него было тогда немало союзников. И прямо заявлять всем этим «пламенным коммунистам»  о необходимости отступать к элементам частного капитализма, о необходимости  учиться торговать с какими-то крестьянами, конкурировать с презренными лавочниками и ростовщиками значило как минимум начать еще одну изматывающую дискуссию с вероятным расколом партии в результате.

Поэтому весной-летом 1921-го акцент был на терминах «продналог», «свободный обмен излишков», «концессии», «госкапитализм». И только потом, по факту легко прогнозируемого развития товарно-денежных отношений, прозвучали слова о «дополнительном отступлении», о торговле, о том, что коммунистам надо учиться торговать.

А затем, уже в начале 1922-го, перед XI съездом, Ленин заявил о приостановке отступления.

Что Ленин говорил и писал о НЭП, о кооперации в 1922 году и в начале 1923-го, в своих последних статьях – читайте на следующей неделе в нашей рубрике «Ни дня без классиков».