Совершенно не прав Фрумкин, когда он говорит: “Надо вернуться  к XIV и XV партсъездам”. Нам нечего возвращаться к XV съезду, ибо партия стоит целиком и полностью на базе решений XV съезда. Но Фрумкин требует возврата к XIV съезду. Что это значит? Не значит ли это – зачеркнуть  весь пройденный путь и идти назад, а не вперед?

XV съезд партии говорит в своей резолюции “О работе в деревне”, что в интересах социалистического развития деревни необходимо вести “более решительное наступление на кулака”.  XIV съезд партии этого не говорил и не мог говорить по условиям того времени. Что может означать, в связи с этим, требование Фрумкина “вернуться к XIV съезду”? Оно может означать лишь одно: отказаться от политики “более решительного наступления на кулака”.

Выходит, что требование Фрумкина о возврате к XIV съезду ведет к отказу от решений XV съезда партии.

XV съезд партии говорит в своей резолюции “О работе в деревне”, что “в настоящий период задача объединения и преобразования мелких индивидуальных крестьянских хозяйств в крупные коллективы должна быть поставлена в качестве основной задачи партии в деревне”.  XIV съезд партии этого не говорил и не мог говорить по условиям того времени. Об этом можно было говорить лишь к моменту XV съезда, когда, наряду со старой и безусловно обязательной для нас задачей развития индивидуального мелкого и среднего крестьянского хозяйства, встала перед нами новая практическая  задача развития колхозов как крупных товарных хозяйств.

Что может означать, в связи с этим, требование Фрумкина “вернуться к XIV съезду”? Оно может означать лишь одно: отказаться от новой практической  задачи развития колхозов. Этим, собственно, и объясняется тот факт, что практическую  задачу развития коллективов Фрумкин подменяет хитроумной  задачей “максимальной помощи бедноте, идущей в коллективы”.

Выходит, следовательно, что требование Фрумкина о возврате к XIV съезду ведет к отказу  от решений XV съезда.

XV съезд партии говорит в своей резолюции “О директивах по составлению пятилетнего плана народного хозяйства”, что “необходимо в настоящее время оказывать большую поддержку всем жизнеспособным формам производственного  кооперирования (коммуны, колхозы, артели, производственные товарищества, кооперативные заводы и т. д.), а также советским хозяйствам, долженствующим быть поднятыми на более высокую ступень”. XIV съезд партии этого не говорил и не мог говорить по условиям того времени. Об этом можно было говорить лишь к XV съезду, когда наряду с задачами развития индивидуального мелкого и среднего крестьянского хозяйства, с одной стороны, и развития колхозов, с другой стороны, встала перед нами еще одна новая практическая  задача, задача развития советских хозяйств  как наиболее товарных единиц.

Что может означать, в связи с этим, требование Фрумкина “вернуться к XIV съезду”? Оно может означать лишь одно: отказаться от политики “поднятия советских хозяйств на более высокую ступень”. Этим, собственно, и объясняется, что положительную задачу развития совхозов, данную XV съездом, Фрумкин подменяет отрицательной  задачей “не вести расширения совхозов в ударном и сверхударном порядке”, хотя Фрумкин не может не знать, что у партии нет здесь и не может быть задачи “сверхударности”, ибо мы всего только начинаем  серьезно подходить  к вопросу об организации новых совхозов.

Выходит опять таки, что требование Фрумкина о возврате к XIV съезду ведет к отказу  от решений XV съезда.

Чего стоит после всего сказанного заявление Фрумкина о том, что ЦК “отошел” от решений XV съезда? Не вернее ли будет сказать, что все письмо Фрумкина представляет плохо замаскированную попытку свести к нулю  решения XV съезда по ряду важнейших вопросов?

И.В. Сталин. Членам Политбюро ЦК. Ответ Фрумкину (По поводу письма Фрумкина от 15 июня 1928 г.). 20 июня 1928 года // И.В. Сталин. Сочинения. Том 11. Москва, 1949. С. 120-122.